Третье правило стрелка - Страница 13

– Ты хочешь сказать, что в случае с Гарвином мы заняли место тех, кто когда-то составлял нам оппозицию?

– Я допускаю такую мысль, – сказал Горлогориус. – И допускаю, что Гарвин может оказаться вовсе не таким Безумным, как мы его окрестили. Сегодня в полночь мы узнаем правду.

– Почему именно в полночь?

– Будем следовать традиции.

Мэнни согласно качнул головой. Как всякий настоящий волшебник, он тоже любил театральные эффекты.

В долгом споре, который волшебники вели между собой относительно того, является ли магия искусством или же ремеслом, победило мнение в пользу искусства. Некоторые особо циничные волшебники считают, что это искусство запудривать мозги.

Обычно волшебники не ищут простых путей и любят ходить в обход, запутывают любую ситуацию и нередко доводят ее до полного абсурда. Если нормальному человеку требуется забить гвоздь, он берет в руки молоток. Если же гвоздь требуется забить волшебнику, он отправляется в ближайшую библиотеку, тратит некоторое время на изучение древних свитков, затем чертит на полу каббалистические символы и призывает к себе в помощь духов железа. Волшебник никогда не даст какому-нибудь факту простого объяснения, если сумеет найти более сложное. На вопрос «Который час?» волшебник может разразиться многочасовой лекцией, в конце которой вы забудете, о чем спрашивали.

Волшебники обожают чертить пентаграммы, зажигать разноцветные ароматические факелы, вызывать демонов и назначать все самые важные события на полночь. Иными словами, напускать тумана, без которого вполне можно было бы обойтись.

Классическим примером подобного поведения волшебников является знаменитая история, случившаяся в Средиземье. Вместо того чтобы отправить к Ородруину одного матерого профессионала, Гэндальф поручил самую сложную работу парочке дилетантов, а сам с головой погрузился в сложные игры, включающие прыжки с мостов, поединки с демонами, отвлекающие маневры в Рохане и Гондоре, а также знаменитую психическую атаку на Черные Врата Мордора, и умудрился растянуть историю, способную уложиться в один коротенький рассказ, на целых три тома.

Однако больше всех в искусстве запудривания мозгов преуспела парочка так называемых магов, фигурировавших в измерении Базар-на-Деве под именами Скив и Ааз. Как вы помните, извращенец Ааз был лишен магических способностей в результате глупого розыгрыша со стороны коллеги, а пентюх Скив только приступил к изучению чародейского искусства, тем не менее парочке долгое время удавалось водить за нос несколько государств и частных компаний, находящихся в разных измерениях, и сбить неплохой капиталец, впоследствии организовав целую корпорацию по оказанию волшебных услуг. Насколько мне известно, их до сих пор так никто и не разоблачил.

Если такой шорох сумела навести парочка нахальных неумех, вы можете себе представить, какими могучими парнями казались своим современникам люди вроде Горлогориуса, Мэнни или того же Мерлина.

– Множественная Вселенная бесконечна, – заявил Горлогориус. – Творец ее был бесконечно могуществен, можно даже сказать, всемогущ. Однако наша собственная вселенная, как и многие другие, составляющие Множественную Вселенную, имеет конец, и, следовательно, ее творец не так могуществен. Я бы даже сказал, не всемогущ. Что из этого следует?

– Не считая религиозного диспута? – уточнил Гарри. – Много чего.

– Связываться с бесконечным и всемогущим разумом не рискнул бы даже я, – признался Горлогориус. – Но с разумом не бесконечным и не всемогущим… Можно попробовать.

– Слишком велик риск, – возразил Мэнни.

– Кто не рискует, тот не побеждает, – отрезал Горлогориус.

– Но ты собираешься поставить эксперимент, основываясь на теории Гарвина Безумного, – сказал Мэнни. – Всеми осмеянной и ничем не подтвержденной.

– Что за теория? – удивился Гарри. – Мы в колледже ничего подобного не проходили.

– Потому что обучение студентов всякой ереси в обязанности учителей не входит, – сказал Мэнни.

– Вовсе это и не ересь, – возразил ему Горлогориус.

Джек зевнул и посмотрел на часы. До полуночи оставалось еще двадцать минут, но стрелок не был уверен, что волшебники успеют закончить спор и перейти к делу. Дискуссии старших волшебников почти так же бесконечны, как и Множественная Вселенная.

– Нельзя ли познакомиться с этой неересью поподробнее? – спросил Гарри. – В конце концов мы тут тоже жизнью рискуем…

– Энциклопедии почитай, – бросил ему Горлогориус. – Мы тут мир спасаем, и у меня нет времени заниматься твоим образованием.

Когда речь заходила о молодых волшебниках, старшие волшебники придерживались грибной концепции, то есть держали младших в темноте и кормили… чем-то не очень вкусным. Но Гарри слишком многое пережил, чтобы продолжать есть это самое не очень вкусное.

– Черта с два, – заявил он. – Вы мне с самого начала ничего не рассказывали, и, как выяснилось, большинство ошибок я совершил только потому, что не владел информацией в должном объеме. И я не намерен участвовать в вашей постановке в качестве статиста.

– Главных ролей захотелось, малыш? – почти ласково спросил Горлогориус. – Условия мне выдвигать вздумал? Может быть, ты думаешь, что и заменить тебя некем?

– Зато заменить меня вам будет довольно трудно, – заметил стрелок. – И я тоже хотел бы побольше узнать, прежде чем встрять в очередную историю.

– Нашей вселенной угрожает опасность, – сказал Горлогориус. – Разве тебя это не касается? Разве ты не в этой вселенной живешь?